Елена Усачева - Любовь ангела[Сборник]
«Я выйду замуж в декабре…»
Этот декабрь уже заканчивается. До следующего далеко, а год будет сложным. Он это видел. Не связана ли эта сложность с его знакомыми? И не эти ли проблемы хочет ангел-Дина обойти по сухому бережку?
Как можно что-то выбирать? Жизнь — это тропа над обрывом. Справа скала, слева пропасть, остается идти только вперед. Быстрее или медленнее, но в одном направлении. Ни свернуть, ни остановиться, ни пойти вспять нельзя. Отсюда проистекает вечность — постоянное движение к цели. Одна трагическая смерть у ангела-хранителя Дины уже была, и совсем недавно. Выходит, сейчас она пытается избежать повторения, такой же страшной гибели подопечной. Но молодому человеку Артуру на карте судьбы написано встретиться с девушкой Диной и влюбиться в нее. Год сложный — что-то должно произойти — ссора, расставание. И раз ангел девушки этого не хочет, то через встречу с Артуром должна прийти смерть. Смерть Дины. Если же их развести, то ничего не будет. И смерти тоже. Или смерть это нечто неизбежное в любом случае?
Ну что же, хотя бы стало понятно, чего добивается ее ангел.
От поцелуев все мешалось в голове, дыхание сбивалось, Дина забывала дышать. Они стояли за кирпичной кладкой подъезда общежития Литературного института.
— Сам не понимаю, что со мной происходит, — бормотал Михаил, крепко сжимая руку Дины. — Хорошо, что я уезжаю.
— Плохо, — бормотала Дина, приникая к этому еще не понятному ей человеку.
Голову кружил сон. Он так ярко стоял перед ней. И Михаил… Он же точная копия человека из сновидения. Ее загаданная любовь — вот она, стоит перед ней. Дине тоже стало страшно. Это было какое-то безумие. Артур, Вадим, Костик. И вдруг, как награда — Михаил… И если Дина отлично понимала, что для нее значит это знакомство, то Михаил стоял с обмороченной головой, ошарашенный свалившимся чувством.
И тут его словно потянуло прочь.
— Мне надо идти.
— Куда?
— У меня срочное дело!
— Какое?
— Пока еще не знаю.
Ответ ударил по щекам, Дина отпрянула.
— Подожди меня здесь, я только сумку возьму! — Михаил бочком, сбивая снег с поребрика, протиснулся мимо Дины, завернул в подъезд. Заскрипела промерзшая пружина. Дина коснулась кончиками пальцев губ. Странно, но сейчас ей вспомнился другой поцелуй. Не такой холодный, а осторожный. Кто же это был? Не важно.
А снег все сыпал и сыпал, словно пытался затерять во времени следы убежавшего Михаила. Дина встряхнулась, пытаясь проснуться. Все это было неожиданно и слишком быстро.
— Вот, держи! — Михаил налетел на нее, сунул в промерзшую руку скомканный листок бумаги. — Не провожай меня! Обещай писать и приехать ко мне в Курск.
— Когда?
Он уходил, словно кто-то тянул его за руку, сжимавшую ремень дорожной сумки.
— Когда сможешь. На каникулы.
— Но я… — Дина испугалась. Все это было неправильно, ей хотелось говорить еще, рассказывать и — слушать.
— Все не то! Обещай! Я оставил телефон, адрес. — Михаил оглянулся, как будто его кто позвал. — Я все равно тебя найду!
— Конечно. — Дина перестала сопротивляться и пошла за ним, а он все пятился, отставляя сумку в сторону.
— Через месяц мы снова встретимся!
И тут Дина словно пробилась сквозь ледяную стену. Михаил уезжает! Они больше не увидятся! Не будет разговоров! Ничего не будет!
Они вместе бежали к метро.
— Как приедешь, сразу напиши мне! — кричала она, задыхаясь от бега.
— Завтра утром! — долетали до нее слова вырвавшегося вперед Михаила. — Ты не поверишь, но нас разделяют каких-то восемь часов дороги!
Он последний раз стиснул ее руку и ринулся вниз, в черноту метро. Заснеженные ступеньки справа резко контрастировали с темными на другой половине, словно вниз спускались светлые люди, а на поверхность уже выходили непроглядно мрачные.
Она вспомнила о бумажке. Белый лист намок, чернила поплыли.
Сверху стояла фамилия «Михаил Земляных», домашний адрес, телефон, e-mail. А ниже прыгающими неверными буквами шли два четверостишия. Там, где страница была сложена и замята, строчка затерлась.
«Меня к тебе тянет так сильно и страшно,Что, видно, пора уже мне уходить…»
Волна тревоги заставила вновь подойти к переходу. Догнать? Все объяснить? Это ведь только она понимает, что произошло. Что он ей предназначен. Что был сон, и сейчас они идут по вешкам судьбы.
Но бежать было не за кем, метро уехало, откуда отправляются составы в Курск, она не знает. Да и чернота ступенек из перехода пугала.
Дина снова глянула на листок. Сейчас на нем хорошо читались только две последние строчки.
«Но это, поверь мне, совсем и не важно.Ты — дальше звезды. И ты — совесть моя».
Поверь мне…
Дина сунула бумагу в карман, тряхнула головой, смахивая снег. Мокрые волосы упали на лицо.
Четыре дня до Нового года, три недели экзаменов, на 25-е уже можно брать билет. Надо узнать, сколько он стоит.
От метро пошла вверх, слабо соображая, куда направляется. Засыпанная снегом улица, машины, пробирающиеся сквозь замерзшую воду, как задумчивые золотые рыбки сквозь сплошную зелень в аквариуме. Она шла и шла, пытаясь собрать в голове разбежавшиеся мысли, но они сыпались вместе со снегом на асфальт. Знак метро выплыл из белесого тумана, напоминая, что пора бы уже спуститься в тепло, к людям, к свету. А надо ли? Полузабытье тянуло к себе, звало остаться, холодными цепкими пальцами удерживало на поверхности, шепотом озноба советовало идти и идти, пока не упадешь в изнеможении.
Телефонный звонок заставил ожить.
— Ну, ты где? Взяла и ушла! — жизнерадостно кричала на том конце провода Ташка. — По тебе тут Артур извелся. Предлагает всем вооружиться и пойти войной на Курск. Мишка тебя с собой не увез?
Вдруг сообразила — поезда в Курск должны уходить с Курского вокзала. Это рядышком от нее.
— У меня все в порядке, — заговорила Дина, чувствуя, как приходит в себя, а вместе с тем начинает замерзать — мокрая голова, напитавшаяся влагой куртка.
— Мальчишек не прислать, чтобы они тебя встретили и до дома проводили?
Вспомнилось лицо Артура. Вечная насмешка в глазах, искривленный в улыбке рот. Поцелуй. Да, он однажды целовал ее в щеку. Губы у него были теплые. Именно этот поцелуй она вспомнила, стоя около общежития.
— Они доведут! — буркнула в ответ. — До дурдома они доведут!
Дала отбой и по белым ступенькам побежала вниз, в метро.
Дома первым делом развернула листок со стихотворением, расправила его, просушила и устроила в файл. Середина не читалась, но последняя строчка про звезду осталась нетронутой. Провела ладонью по холодной бесстрастной пленке обложки.
